я прощу, а вот река простить не сможет никогда
Зачем-то хотелось об этом рассказать. Наверно потому, что вышла не самая рутинная нырялка (как несколько последних).
Включили течение, упал прозрак, но начала подходить рыба (но это не точно). Решили мы залезть на мыс, разделяющий старое русло и шлюзовой канал. В теории (при определённой конфигурации открытых затворов плотины) в него бьёт струя и разделяется на струю и обратку. На этой обратке и должна болтаться рыба.
Попасть туда можно с левого берега (переплыв русло с быстрым течением), с правого берега (перейдя замёрзший шлюзовой канал), посередине пешком по дамбе. Будда учил выбирать середину. Но там тропинок нет, глубокий снег. Выручает наст, который появляется вместе с ночным морозцем. Правда держит он не всегда надёжно и хождение по нему превращается в своего рода медитацию – зазевался, потерял концентрацию и сразу провалился.
В эту ночь обратки не было. Т.е. возможно где-то она и была, но уже слишком далеко вверх по старому руслу. Пройдя метров пятьсот по насыпи и вернувшись метров двести по линии прибоя, полезли в воду. Тут же оказалось, что у Миши по дороге отвинтился и потерялся наконечник гарпуна (проходили уже это мы). Ромер, который не собирался нырять и не переодевался, пошёл с Мишей в обратный путь по своим следам на поиски. Я полез в воду не торопясь, ожидая, что вот-вот товарищи меня догонят или отсветят с берега чтоб залезть примерно в то же место.
Вальс играл, меня несло. Рыба не попадалась. Вяло сопротивляясь напору рукотворной стихии, вилял широкими галсами изредка оборачиваясь назад. Пройдя примерно половину мыса, начал встречать мелких судачков и, опасаясь, что других не будет, даже застрелил парочку. После чего решил таких больше не брать и тут же снова застрелил такого же. Правда рядом услышал крупный уход. Наконец попалась и пара неплохих рыбов (один мне уже давно нужен был на отдариться), но с каждым выстрелом приходилось выбрасываться на мель, чтоб не унесло. Окуня удалось поймать рукой. Но силы стали стремительно заканчиваться. Я даже решил, что товарищи больше не полезли в воду и сейчас сидят в машине ждут меня в нетерпении. До конца мыса оставалось метров сто, и я подумал, что вкусное можно оставить на следующий раз, начал искать куда пришвартоваться и осветив берег увидел в трёх метрах от себя голову бобра. Тот конечно сразу ушёл в заныр, а я на форсаже рванул сперва в сторону, а потом по дуге к берегу. Разошлись как в море корабли. Я вынырнул на берегу, а бобр где-то вне поля моего зрения.
Началась вторая часть хождения по насту. Уже с пятью кило рыбы на кукане. Самым сложным было подняться по заснеженному склону, покрытому ледяной коркой. Спускаясь, я бил по нему пяткой и нога стояла в образовавшейся лунке, на подъёме такой лунки не получалось. Нога или скользила вниз или проваливалась до середины бедра. На четвереньках тоже удержаться было сложно. После этого хождение по ровной ненаклонной поверхности давалось гораздо легче.
Но. Миши в машине не оказалось. И на воде его фонаря я не видел по пути. Переоделся и пошли обратно по сугробам искать товарища, который, как выяснилось, ушёл нырять без наконечника. В волна его не обнаружили, но на пути обратно заметили фонарь под берегом. И странные призывы «тушить фонари и идти сюда». Спустившись, обнаружили Мишу в разгаре борьбы с браконьерством. Две сети он уже изничтожил и вынимал третью. Меня, так и оставшегося за 15 лет самым молодым охотником, послали в машину за гермомешком. И снова здравствуй наст, почему ночь всё холоднее, а ты не стал крепче? Сеть, с набившимся в неё мусором и/или подлещиком, вышла килограмм на 20 (двадцать) тринадцать кило живого веса рыбы. Волочить или тащить мешок вдвоём было не удобно как ни прилаживайся. Поэтому, для ускорения процесса я просто взвалил его на себя и поскакал к машине. Тут уж никакой наст не выдержал бы.
В итоге, поездка не «часик понырять», вылилась в три часа постоянных перемещений туда-сюда. А на следующий день я пошёл на тренировку в бассейн к семи утра, но это уже вне формата дневника.
Включили течение, упал прозрак, но начала подходить рыба (но это не точно). Решили мы залезть на мыс, разделяющий старое русло и шлюзовой канал. В теории (при определённой конфигурации открытых затворов плотины) в него бьёт струя и разделяется на струю и обратку. На этой обратке и должна болтаться рыба.
Попасть туда можно с левого берега (переплыв русло с быстрым течением), с правого берега (перейдя замёрзший шлюзовой канал), посередине пешком по дамбе. Будда учил выбирать середину. Но там тропинок нет, глубокий снег. Выручает наст, который появляется вместе с ночным морозцем. Правда держит он не всегда надёжно и хождение по нему превращается в своего рода медитацию – зазевался, потерял концентрацию и сразу провалился.
В эту ночь обратки не было. Т.е. возможно где-то она и была, но уже слишком далеко вверх по старому руслу. Пройдя метров пятьсот по насыпи и вернувшись метров двести по линии прибоя, полезли в воду. Тут же оказалось, что у Миши по дороге отвинтился и потерялся наконечник гарпуна (проходили уже это мы). Ромер, который не собирался нырять и не переодевался, пошёл с Мишей в обратный путь по своим следам на поиски. Я полез в воду не торопясь, ожидая, что вот-вот товарищи меня догонят или отсветят с берега чтоб залезть примерно в то же место.
Вальс играл, меня несло. Рыба не попадалась. Вяло сопротивляясь напору рукотворной стихии, вилял широкими галсами изредка оборачиваясь назад. Пройдя примерно половину мыса, начал встречать мелких судачков и, опасаясь, что других не будет, даже застрелил парочку. После чего решил таких больше не брать и тут же снова застрелил такого же. Правда рядом услышал крупный уход. Наконец попалась и пара неплохих рыбов (один мне уже давно нужен был на отдариться), но с каждым выстрелом приходилось выбрасываться на мель, чтоб не унесло. Окуня удалось поймать рукой. Но силы стали стремительно заканчиваться. Я даже решил, что товарищи больше не полезли в воду и сейчас сидят в машине ждут меня в нетерпении. До конца мыса оставалось метров сто, и я подумал, что вкусное можно оставить на следующий раз, начал искать куда пришвартоваться и осветив берег увидел в трёх метрах от себя голову бобра. Тот конечно сразу ушёл в заныр, а я на форсаже рванул сперва в сторону, а потом по дуге к берегу. Разошлись как в море корабли. Я вынырнул на берегу, а бобр где-то вне поля моего зрения.
Началась вторая часть хождения по насту. Уже с пятью кило рыбы на кукане. Самым сложным было подняться по заснеженному склону, покрытому ледяной коркой. Спускаясь, я бил по нему пяткой и нога стояла в образовавшейся лунке, на подъёме такой лунки не получалось. Нога или скользила вниз или проваливалась до середины бедра. На четвереньках тоже удержаться было сложно. После этого хождение по ровной ненаклонной поверхности давалось гораздо легче.
Но. Миши в машине не оказалось. И на воде его фонаря я не видел по пути. Переоделся и пошли обратно по сугробам искать товарища, который, как выяснилось, ушёл нырять без наконечника. В волна его не обнаружили, но на пути обратно заметили фонарь под берегом. И странные призывы «тушить фонари и идти сюда». Спустившись, обнаружили Мишу в разгаре борьбы с браконьерством. Две сети он уже изничтожил и вынимал третью. Меня, так и оставшегося за 15 лет самым молодым охотником, послали в машину за гермомешком. И снова здравствуй наст, почему ночь всё холоднее, а ты не стал крепче? Сеть, с набившимся в неё мусором и/или подлещиком, вышла килограмм на 20 (двадцать) тринадцать кило живого веса рыбы. Волочить или тащить мешок вдвоём было не удобно как ни прилаживайся. Поэтому, для ускорения процесса я просто взвалил его на себя и поскакал к машине. Тут уж никакой наст не выдержал бы.
В итоге, поездка не «часик понырять», вылилась в три часа постоянных перемещений туда-сюда. А на следующий день я пошёл на тренировку в бассейн к семи утра, но это уже вне формата дневника.